Цитата из рассказа «Мученик моды» (1910 г.) писателя Куприна Александра Ивановича (1870 – 1938). Из рассказа купца адвокату, про увлечение своей жены модой:
– Фу-ты, господи. Скажете тоже, типун вам на язык! Ничего подобного. Видите ли: модница она у меня. И это уже не только слабость, а прямо скажу – болезнь... Если бы вы только знали, чего я, великомученик, от нее не натерпелся!.. Нет, благодарю вас... воды не нужно... простите... я сам... Я понимаю, какое это гнусное зрелище, когда плачет подобный мне гиппопотам... я сейчас оправлюсь... ну, вот и готово... еще раз прошу прощения.
И хоть бы она только франтила! Сделайте милость, сколько угодно. И покойник Ворт, и Редферн, и Пакэн – все к ее услугам. Мне бы даже лестно было это. В наших делах жена – вывеска мужа. Но нет. У нее, видите, особое щегольство – на честолюбивой, так сказать, подкладке... Хочется ей во что бы то ни стало иметь салон, и при этом самый модный... Этакая, понимаете ли, мадам Рекамье... Господи, чего мы только не проделали за наши пятнадцать лет замужества! Был у нас салон народнический, салон революционный, салон социал-демократический, салон кадетский, салон аристократический, салон национальный и салон декадентский. Ей-богу, всего и не упомню. Когда-то было время, что у нас в красном углу висел мужицкий лапоть из березового лыка и самая настоящая подоплека. Во время другого периода лезу я как-то рукой под кровать и – что за черт, думаю, как тяжело! Тяну – оказывается бомба. Помню также, ходили к нам этакие молодые люди, в синих косоворотках и смазных сапогах. Поедали ужасающее количество булок с вареной колбасой, выпивали десятки самоваров чая (это уж нарочно такой стиль завела), кричали друг на друга, как бешеные, и такие слова заворачивали, что я ровно ничего не понимал. Потом вдруг появились смокинги, цветы в петлицах, помещичьи затылки, дворянские зады, кадыки и животы, приятные баритоны с хрипотцой...