Шизофрения (Джаарбекова С.А.)
Рассказ «Шизофрения»[ 1 ] (2011 г.) музыканта и писателя Джаарбековой Светланы Ашатовны (1940 – 2022).
Шизофрения
Он умер в своей двухкомнатной квартире в Ростове-на-Дону за семью замками, и только когда в подъезде появился смердящий запах, шедший от его двери, соседи вызвали «скорую помощь» и милицию.
Никто из них не выразил сожаления по поводу его смерти, а кое-кто вздохнул с облегчением – в таком страхе он держал весь подъезд при жизни. Родственники не приняли участия в похоронах, хотя в Ростове проживала его втора жена, с которой он разошелся, и сын.
Никто не предъявил права на его квартиру, и она отошла участковому милиционеру…
О смерти дяди Коли – так мы его называли – я узнала случайно, и, как оказалось, была последней, кто видел его живым лет за семь до его кончины. Для меня он был дальним родственником, и видела его редко, раз в несколько лет.
Внешность у него была запоминающаяся. Тяжеловатые черты лица: мясистый нос, крупные губы, волевой подбородок, нависшие густые брови над красивыми карими глазами с крапинками, и в них мне всегда виделся какой-то сумасшедший блеск. Но это было мое личное впечатление.
Он прошел войну, получил ранение в ногу, и заметная хромота осталась. Несколько лет крепко пил, и, по этой причине, первая жена с ним разошлась. Сын пошел по кривой дорожке, и дядя Коля прекратил с ним все отношения.
А года через два он встретил свою будущую вторую жену Любу и, как она сама мне рассказала, влюбилась в него с первого взгляда и поняла, что он – ее судьба.
Я периодически приезжала в Ростов по делам и обычно их навещала. Тогда, со стороны, их семейная жизнь выглядела идиллией. У них был шестилетний сын, они смотрелись счастливой парой.
Провели меня по комнатам своей большой трехкомнатной квартиры, которую он получил взамен двухкомнатной, и дядя Коля похвастался, что писал самому Хрущеву, чтобы ее получить, так как местные власти отказывали ему в расширении жилой площади, ссылаясь на то, что у него и так хорошая двухкомнатная.
А спустя два года он нам написал письмо, где сообщил, что разошелся с женой, так как она хотела украсть у него деньги, очень большую сумму, которые он копил много лет. Квартиру они разменяли, и он теперь живет в однокомнатной. Письмо было странное – проза, потом стихи, и мы пошутили: не спятил ли он с ума от семейных передряг. А примерно через полгода мы с мужем оказались в Ростове и навестили дядю Колю.
Он ни словом не обмолвился о своей уже бывшей жене, сыне, а сообщил, что вот-вот переедет в двухкомнатную квартиру, нашел обмен без всякой доплаты. Он нам показался очень деятельным, весь стол был завален старыми радиоприемниками, а он их чинил. Это у него было новое хобби.
Встретили мы и Любу, и она рассказала, как все произошло на самом деле…
На деньги дядя Коля был жаден всегда, он их копил и прятал. Люба эту странность заметила с первых дней их семейной жизни. А в последнее время появился страх, что кто-то проникнет к ним в квартиру и украдет его деньги, и он начинал искать потайной уголок, чтобы туда их перепрятать. Он столько раз перекладывал деньги с места на место, что стал забывать, куда он их положил в последний раз, и тут же заявлял жене, что это она украла у него деньги. Они вместе начинали поиски, а найдя, он снова искал место, куда бы их спрятать, и главное, чтобы жена не видела, куда он их кладет. А однажды ночью Люба проснулась и увидела мужа с топором в руке у ее кровати.
— Деньги мои хочешь украсть? – закричал он и замахнулся на нее топором. Люба его толкнула, и он в темноте споткнулся о стул и выронил топор. Это ее спасло. Люба побежала в комнату сына, схватила спящего мальчика, и, как была в ночной рубашке, убежала к знакомой приятельнице, жившей недалеко. А потом… развод, раздел квартиры, имущества. Жена с сыном переехали в двухкомнатную квартиру, а он – в однокомнатную.
После развода дядя Коля полностью ушел в свои проблемы. Охладел к сыну, и желания общаться с ним у него не возникало.
В последний приезд в Ростов мне нужно было остановиться по делам недели на три. Я зашла навестить дядю Колю в его двухкомнатную квартиру, и он предложил мне остановиться у него:
— Не в гостинице же тебе номер снимать, одна комната на время будет твоей.
И я согласилась.
Мне показалась странной его сложная система замков, антиквариата у него не было, и я спросила:
— Дядя Коля, зачем вам столько замков?
— У меня соседка – врач, она меня ненавидит, и когда я ухожу, проникает ко мне в квартиру и травит продукты, – ответил он. Затем подошел к холодильнику, открыл его и сказал:
— Видишь мясо? Оно отравлено, не трогай его, я куплю свежее, и мы приготовим обед.
— Как же врач к вам попадает через закрытую дверь?
— Я сам думаю: как? Но попадает, и еще одна соседка ей помогает.
Конечно, все, что дядя Коля говорил, было бредом, но переубедить его было невозможно. Сначала я принимала это как шутку, и, когда он ушел, достала «отравленное» мясо, сделала отличный обед, увидела у него изюм, орехи, муку и испекла вкусный кекс.
Когда дядя Коля пришел, я сказала, что использовала мясо, поела и не отравилась. Он очень удивился, но пообедал вместе со мной, а кекс так ему понравился, что попросил меня часто его печь. Мы договорились по своим делам уходить по очереди, а когда он приходил, то всегда спрашивал: «Соседка не приходила? Не отравила продукты?».
В доме был лифт, но дядя Коля поднимался и спускался только пешком. Когда я спросила: «Почему?», он ответил:
— Сейчас одиноких пенсионеров убивают, чтобы завладеть их квартирами, и за мной следят, а в лифте могут убить. Я писал в милицию о том, что за мной шпионят и соседи, и какие-то незнакомые люди. Участковый приходил, говорил с соседями, но ничего не предпринял. А недавно я подхожу к подъезду, а около него стоит человек. Он хотел меня убить, но я быстро ушел в магазин, и он меня не дождался.
«Бред, да и только», — подумала я.
— Меня ведь вызывали в милицию, я туда пошел и все им рассказал, а милиционер мне сказал: «Подождите несколько минут, я сейчас приду». Я в окно выглянул, а там стоит «скорая помощь» – это она за мной приехала. Я быстро выскочил, спрятался в туалете, а затем незаметно ускользнул. Я понял, что милиция хочет меня упрятать в психушку, чтобы завладеть моей квартирой.
Честно говоря, я задумалась: если у дяди Коли все враги, то и я тоже стану врагом, такова его логика. И мне стало страшновато. А однажды, когда я спускалась по лестнице, соседка с третьего этажа открыла дверь и спросила: «Как вы не боитесь у него жить? Ведь он сумасшедший. Знаете, сколько он нам всем попортил крови? Мой вам совет – уезжайте».
Последним толчком к отъезду стал следующий случай. Меня разбудил сильный стук, было 5 часов утра. Я зашла к дяде Коле в комнату, а он огромной кувалдой бил по полу.
— Зачем вы это делаете? – спросила я.
— Ты не чувствуешь? Сосед мне газы пускает. Хочу сделать дырку и посмотреть, как он это делает.
— Если вы сделаете дырку, то уже он вызовет милицию и докажет, что вы ненормальный. И тогда вас действительно упекут в психушку.
Видно, мои доводы были убедительны, и дядя Коля перестал стучать. А я после этого случая пошла на вокзал и купила билет в Белгород на вечер. Дядя Коля известие о моем отъезде принял без сожаления, а я с чувством облегчения села в поезд и уехала к сестре…
Уже в Белгороде произошла вторая встреча с шизофреником.
В музыкальную школу, где я в то время работала педагогом по классу фортепиано и концертмейстером, пришла новый педагог по хореографии. Звали ее Елена. Молодая, лет тридцати, хорошенькая, тип итальяночки, с красивыми черными волосами и хорошей фигурой. Контрастом смотрелись серо-голубые глаза, порой мечтательные, а порой – безжизненные. Мы с ней стали вместе работать. Она обучала детей танцам, а я сопровождала игрой на фортепиано.
Лена часто ходила в ту сторону, где жила я, и порой мы шли вместе почти час. Она была замкнутой, не откровенничала, словно что-то скрывала. Однажды я спросила ее:
— Лена, а как у тебя дела на «личном фронте»? Ты ведь такая хорошенькая.
— Замуж я выйду только за иностранца. Я переписывалась с одним, но потом все заглохло, сейчас переписываюсь с другим, и, возможно, все получится.
Меня такие высокие претензии удивили, они как-то не вязались с ее застенчивым образом.
На работе все шло хорошо месяца два, а потом Лена стала «отключаться» на уроках. Смотрела куда-то вдаль, и чувствовалось, что она далека от танцев и учащихся. Я объяснила себе это усталостью и продолжала играть, а дети танцевать. Они, конечно, заметили, что педагог где-то витает, но им это было на руку, и они с удовольствием халтурили.
Но однажды спокойствие Елены кончилось. Она молча вошла в класс, включила магнитофон и минут двадцать сидела отрешенно, не обращая внимания ни на меня, ни на учеников. Затем вдруг вскочила, заорала на детей: «Все вы бездари!», мне – что я плохой концертмейстер, и вылетела из класса, оставив нас в полном замешательстве. Урок был сорван, я попросила учеников не шуметь и посидеть до конца занятия. А Лена ходила по этажу, заглядывала в классы и выкрикивала педагогам обидные реплики.
Такое чрезвычайное происшествие заставило нас, педагогов, выйти в коридор и посудачить.
Последним «аккордом» был визит Елены в кабинет директора. Что она там наговорила директрисе – не знаю, но та вышла из кабинета пунцовая и громким шепотом сказала: «Лена сошла с ума, вызывайте «скорую помощь» и постарайтесь удержать ее в здании, чтобы она не убежала».
«Скорая» приехала быстро. Увидев белые халаты, Лена заметалась, но потом словно обмякла и ушла с ними. Уже на следующий день мы узнали, что Елена страдает шизофренией, приехала из Екатеринбурга, где была на учете. На работу ее уже не брали, так как она везде заканчивала скандалами. Поэтому Лена и переехала в Белгород, скрыв свою болезнь. Ее лечили, вызвали родственников, чтобы они забрали ее в родной город, но те, намучившись ее приступами агрессии, не торопились приезжать за ней.
Дальнейшая судьба Елены мне неизвестна.
Коломна, 2011 г.
Примечания
↑ 1) Рассказ написан 23 декабря 2011 г. в городе Коломна (Московская область).