Цитата из рассказа «Соловей» (1929 г.) русского писателя Куприна Александра Ивановича (1870 – 1938). На курорте в Италии встретились несколько русских людей и стали вспоминать Россию, до революции 1917 года:
В пансионе "Сперанца" нас жило трое русских. Один из них, с которым я приехал из Петербурга, был синьор Джакомо Чирени, он же клоун Жакомино, артист, который так завидно был любим петербургской детворой, что в игрушечных магазинах называли рождественских плюшевых обезьянок не иначе как Жакоминками. Это дети так научили взрослых: "Мама, купи мне Жакоминку..." И это ли не подлинная, чистопробная слава?
Другого русского мы уже застали в нашем пансионе. Он приехал за несколько дней перед нами. Это был Джиованни Страпула, когда-то солист в итальянской капелле Граменья, тот самый знаменитый Джиованни, чьими неаполитанскими канцонеттами восхищался весь Санкт-Петербург, несмотря на то что эти резвые прелестные песенки бывали порою совершенно неприличными. Он точно не имел возраста. Как петербургские старожилы, так и петербургские юнцы видели его всегда одним и тем же плешивым а морщинистым стариком, низеньким, крепким и веселым. И голос его — необыкновенно высокий блестяще-белый тенор — никогда не знал ни порчи, ни следов утомления; друзья в шутку не раз его спрашивали: "Правда ли, Джиованни, что вы пели еще в ватиканской капелле папы Сикста Пятого?"
И он неизменно отвечал: "Ти все вриошь, бабушка (он величал бабушками одинаково: мужчин и женщин, старых и молодых). Ти вриошь. Я бил два раза жената".
И как же мне не называть этих двух милых итальянцев русскими, если они и до сих пор спрашивают меня в письмах или при встречах:
— Синьор Алессандро, когда же ми вернуль домой, на наша Россия?
Ах, было, было в душе нашей варварской, нашей отсталой, нашей некультурной, нашей старорежимной родины какое-то могучее очарование, которое пленяло и акклиматизировало души коренных иностранцев, чему доказательство — многие сотни известных имен и тысячи неизвестных.