Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные мысли из Екклезиаста (Карамзин Н.М.)

Стихотворение "Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные мысли из Екклезиаста"^{[ 1 ]} (1796 г.) русского писателеля и поэта Карамзина Николая Михайловича (1766 – 1826).

Во цвете пылких, юных лет

Я нежной страстью услаждался;

Но ах! увял прелестный цвет,

Которым взор мой восхищался!

Осталась в сердце пустота,

И я сказал: «Любовь — мечта!»

 

Любил я пышность в летах зрелых,

Богатством, роскошью блистал;

Но вместо счастья, дней веселых,

Заботы, скуку обретал;

Простился в старости с мечтою

И назвал пышность суетою.

 

Искал я к истине пути,

Хотел узнать всему причину, —

Но нам ли таинств ключ найти,

Измерить мудрости пучину?

Все наши знания — мечта,

Вся наша мудрость — суета!

 

К чему нам служит власть, когда, ее имея,

Не властны мы себя счастливыми творить;

И сердца своего покоить не умея,

Возможем ли другим спокойствие дарить?

 

В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,

В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,

Томился и скучал я жизнию своей;

Нет счастья для души, когда оно не в ней.

 

Уныние мое казалось непонятно

Наперсникам, рабам: я вкус свой притупил,

Излишней негою все чувства изнурил —

Не нужное для нас бывает ли приятно?

 

Старался я узнать людей;

Узнал — и в горести своей

Оплакал жребий их ужасный.

Сердца их злобны — и несчастны;

Они враги врагам своим,

Враги друзьям, себе самим.

 

Там бедный проливает слезы,

В суде невинный осужден,

Глупец уважен и почтен;

Злодей находит в жизни розы,

Для добрых терние растет,

Темницей кажется им свет.

 

Смотри: неверная смеется —

Любовник горестью сражен:

Она другому отдается,

Который ею восхищен;

Но скоро клятву он забудет,

И скоро... сам обманут будет.

 

Ехидны зависти везде, везде шипят;

Достоинство, талант и труд без награжденья.

Творите ли добро — вам люди зло творят.

От каменных сердец не ждите сожаленья.

 

Злословие свой яд на имя мудрых льет;

Не судит ни об ком рассудок беспристрастный,

Лишь страсти говорят. — Кто в роскоши живет,

Не знает и того, что в свете есть несчастный.

 

Но он несчастлив сам, не зная отчего;

Желает получить, имеет и скучает;

Желает нового — и только что желает.

Он враг наследнику, наследник враг его.

 

По грозной влаге Океана

Мы все плывем на корабле

Во мраке бури и тумана;

Плывем, спешим пристать к земле —

Но ветр ярится с новой силой,

И море... служит нам могилой.

 

Умы людей ослеплены.

Что предков наших обольщало,

Тем самым мы обольщены;

Ученье их для нас пропало,

И наше также пропадет —

Потомков та же участь ждет.

 

Ничто не ново под луною:

Что есть, то было, будет ввек.

И прежде кровь лилась рекою,

И прежде плакал человек,

И прежде был он жертвой рока,

Надежды, слабости, порока.

 

И царь и раб его, безумец и мудрец,

Невинная душа, преступник, изверг злобы,

Исчезнут все как тень — и всем один конец:

На всех грозится смерть, для всех отверсты гробы.

 

Для тигра, агницы сей луг равно цветет,

Равно питает их. Несчастных притеснитель

Покоится в земле, как бедных утешитель;

На хладном гробе их единый мох растет.

 

Гордися славою, великими делами

И памятники строй: что пользы? ты забыт,

Как скоро нет тебя, народом и друзьями;

Могилы твоея никто не посетит.

 

Как жизнь для смертного мятежна!

И мы еще желаем жить!

Как власть и слава ненадежна!

И мы хотим мечтам служить,

Любить, чего любить не должно,

Искать, чего найти не можно!

 

Несчастный, слабый человек!

Ты жизнь проводишь в огорченьи

И кончишь дни свои в мученьи.

Ах! лучше не родиться ввек,

Чем в жизни каждый миг терзаться

И смерти каждый миг бояться!

 

Ничтожество! ты благо нам;

Ты лучше капли наслаждений

И моря страшных огорчений;

Ты друг чувствительным сердцам,

Всегда надеждой обольщенным,

Всегда тоскою изнуренным!

 

Что нас за гробом ждет, не знает и мудрец.

Могила, тление всему ли есть конец?

Угаснет ли душа с разрушенным покровом,

На небо ль воспарив, жить будет в теле новом?

 

Сей тайны из людей никто не разрешил.

И червя произвел творец непостижимый;

Животные и мы его рукой хранимы;

Им так же, как и нам, он чувство сообщил.

 

Подобно нам, они родятся, умирают.

Где будет их душа? где будет и твоя,

О бренный человек? В них чувства исчезают,

Исчезнут и во мне, увы! что ж буду я?

 

Но кто из смертных рассуждает?

Скупец богатство собирает,

Как будто ввек ему здесь жить;

Пловцы сражаются с волнами, —

Зачем? чтоб Тирскими коврами

Глаза роскошного прельстить.

 

Пред мощным слабость трепетала;

Он гром держал в своих руках:

Чело скрывая в облаках,

Гремел, разил — земля пылала —

Но меркнет свет в его очах,

И бог земный... падет во прах.

 

Как розы юные прелестны!

И как прелестна красота!

Но что же есть она? мечта,

Темнеет цвет ее небесный,

Минута — и прекрасной нет!

Вздохнув, любовник прочь идет.

 

Так всё проходит здесь — и скоро глас приятный

Умолкнет навсегда для слуха моего;

Свирели, звуки арф ему не будут внятны;

Застынет в жилах кровь от хлада своего.

 

Исчезнут для меня все прелести земные;

Ливанское вино престанет вкусу льстить;

Преклонится от лет слабеющая выя,

И томною ногой я должен в гроб ступить.

 

Подруги нежные, которых ласки были

Блаженством дней моих! простите навсегда!

Уже судьбы меня с любовью разлучили;

Весна не расцветет для старца никогда.

 

А ты, о юноша прелестный!

Спеши цветы весною рвать

И время жизни, дар небесный,

Умей в забавах провождать;

Забава есть твоя стихия;

Улыбка красит дни младые.

 

За чашей светлого вина

Беседуй с умными мужами;

Когда же тихая луна

Явится на небе с звездами,

Спеши к возлюбленной своей —

Забудь... на время мудрость с ней.

 

Люби!.. но будь во всем умерен;

Пол нежный часто нам неверен;

Любя, умей и разлюбить.

Привычки, склонности и страсти

У мудрых должны быть во власти:

Не мудрым цепи их носить.

 

Нам всё употреблять для счастия возможно,

Во зло употреблять не должно ничего;

Спокойно разбирай, что истинно, что ложно:

Спокойствие души зависит от сего.

 

Сам бог тебе велит приятным наслаждаться,

Но помнить своего великого творца:

Он нежный вам отец, о нежные сердца!

Как сладостно ему во всем повиноваться!

 

Как сладостно пред ним и плакать и вздыхать!

Он любит в горести несчастных утешать,

И солнечным лучом их слезы осушает,

Прохладным ветерком их сердце освежает.

 

Не будь ни в чем излишне строг;

Щади безумцев горделивых,

Щади невежд самолюбивых;

Без гнева обличай порок:

Добро всегда собой прекрасно,

А зло и гнусно и ужасно.

 

Прощая слабости другим,

Ты будешь слабыми любим,

Любовь же есть святой учитель.

И кто не падал никогда?

Мудрец, народов просветитель,

Бывал ли мудр и тверд всегда?

 

В каких странах благословенных

Сияет вечно солнца луч

И где не видим бурных туч,

Огнями молний воспаленных?

Ах! самый лучший из людей

Бывал игралищем страстей.

 

Не только для благих, будь добр и для коварных,

Подобно как творец на всех дары лиет.

Прекрасно другом быть сердец неблагодарных!

Награды никогда великий муж не ждет.

 

Награда для него есть совесть, дух покойный.

(Безумие и злость всегда враги уму:

 

Внимания его их стрелы недостойны;

Он ими не язвим: премудрость щит ему.)

 

Сияют перед ним бессмертия светилы;

Божественный огонь блестит в его очах.

Ему не страшен вид отверстыя могилы:

Он телом на земле, но сердцем в небесах.

1796

---

Примечания

↑ 1) Впервые опубликовано в «Аониды», 1797, кн, 2, с. 173. Печатается по Сочинению 1803 г., т. 1, с. 1.

Стихотворение есть вольный перевод из «Precis de 1'Ecclesiaste» французского философа и писателя Вольтера (1694 – 1778).

Карамзин придавал этому стихотворению большое значение. Все прижизненные собрания своих стихотворений Карамзин начинал с "Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные мысли из Екклезиаста".