Татьяна Ларина (Характеристика героя романа "Евгений Онегин", Пушкина А.С.)

Татьяна Ларина — одна из героинь романа в стихах «Евгений Онегин» (1831 г.) русского поэта Пушкина Александра Сергеевича (1799 – 1837).

Татьяна старшая дочь Лариных, сестра Ольги Лариной.

Ларины из небогатой дворянской семьи. Семья Лариных гостеприимна и добродушна.

Татьяна серьезна, молчалива и задумчива. Татьяна верит преданиям, карточным гаданиям и приметам. Она любит читать романы, мечтать.

Татьяна Ларина любит деревенскую жизнь, природу. Она часто гуляет одна по лесу.

Татьяна хорошо образованна, владеет французским языком.

Татьяна влюбляется в соседа, Евгения Онегина, который сначала не отвечает ей взаимностью. Когда Татьяна вышла замуж за знатного князя N, Евгений Онегин, вернувшись из длительного путешествия, влюбляется в Татьяну и признается ей в этом. Татьяна также еще любит Евгения, но, отказывает Евгению, произнеся знаменитую фразу: Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; Я буду век ему верна.

Художник Е. П. Самокиш-Судковская (из книги типографии товарищества Р. Голике и А. Вольборг. Спб. Звенигородская 11. 1908 год).

Описание Татьяны Лариной в романе (строфы 24 – 29 главы второй):

Строфы 24 – 29, главы 2

XXIV.

Ее сестра звалась Татьяна…^{[ 26 ]}

Впервые именем таким

Страницы нежные романа

Мы своевольно освятим.

И что ж? оно приятно, звучно;

Но с ним, я знаю, неразлучно

Воспоминанье старины

Иль девичьей^{[ 27 ]}! Мы все должны

Признаться: вкусу очень мало

У нас и в наших именах

(Не говорим уж о стихах);

Нам просвещенье не пристало

И нам досталось от него

Жеманство, — больше ничего.

XXV.

Итак, она звалась Татьяной.

Ни красотой сестры своей,

Ни свежестью ее румяной

Не привлекла б она очей.

Дика, печальна, молчалива,

Как лань лесная боязлива,

Она в семье своей родной

Казалась девочкой чужой.

Она ласкаться не умела

К отцу, ни к матери своей;

Дитя сама, в толпе детей

Играть и прыгать не хотела

И часто целый день одна

Сидела молча у окна.

XXVI.

Задумчивость, ее подруга

От самых колыбельных дней,

Теченье сельского досуга

Мечтами украшала ей.

Ее изнеженные пальцы

Не знали игл; склонясь на пяльцы,

Узором шелковым она

Не оживляла полотна.

Охоты властвовать примета,

С послушной куклою дитя

Приготовляется шутя

К приличию, закону света,

И важно повторяет ей

Уроки маминьки своей.

XXVII.

Но куклы даже в эти годы

Татьяна в руки не брала;

Про вести города, про моды

Беседы с нею не вела.

И были детские проказы

Ей чужды; страшные рассказы

Зимою в темноте ночей

Пленяли больше сердце ей.

Когда же няня собирала

Для Ольги на широкий луг

Всех маленьких ее подруг,

Она в горелки^{[ 28 ]} не играла,

Ей скучен был и звонкий смех,

И шум их ветреных утех.

XXVIII.

Она любила на балконе

Предупреждать зари восход,

Когда на бледном небосклоне

Звезд исчезает хоровод,

И тихо край земли светлеет,

И, вестник утра, ветер веет,

И всходит постепенно день.

Зимой, когда ночная тень

Полмиром доле обладает,

И доле в праздной тишине,

При отуманенной луне,

Восток ленивый почивает,

В привычный час пробуждена

Вставала при свечах она.

XXIX.

Ей рано нравились романы;

Они ей заменяли все;

Она влюблялася в обманы

И Ричардсона^{[ 29 ]} и Руссо.

Отец ее был добрый малый,

В прошедшем веке запоздалый;

Но в книгах не видал вреда;

Он, не читая никогда,

Их почитал пустой игрушкой

И не заботился о том,

Какой у дочки тайный том

Дремал до утра под подушкой.

Жена ж его была сама

От Ричардсона без ума.

Строфы 4 – 6, глава 5

IV.

Татьяна (русская душою,

Сама не зная, почему)

С ее холодною красою

Любила русскую зиму,

На солнце иней в день морозный,

И сани, и зарею поздной

Сиянье розовых снегов,

И мглу крещенских вечеров.

По старине торжествовали

В их доме эти вечера:

Служанки со всего двора

Про барышень своих гадали

И им сулили каждый год

Мужьев военных и поход.

V.

Татьяна верила преданьям

Простонародной старины,

И снам, и карточным гаданьям,

И предсказаниям луны.

Ее тревожили приметы;

Таинственно ей все предметы

Провозглашали что-нибудь,

Предчувствия теснили грудь.

Жеманный кот, на печке сидя,

Мурлыча, лапкой рыльце мыл:

То несомненный знак ей был,

Что едут гости. Вдруг увидя

Младой двурогий лик луны

На небе с левой стороны,

VI.

Она дрожала и бледнела.

Когда ж падучая звезда

По небу темному летела

И рассыпалася, — тогда

В смятенье Таня торопилась,

Пока звезда еще катилась,

Желанье сердца ей шепнуть.

Когда случалось где-нибудь

Ей встретить черного монаха

Иль быстрый заяц меж полей

Перебегал дорогу ей,

Не зная, что начать со страха,

Предчувствий горестных полна,

Ждала несчастья уж она.

---

Примечания

↑ 26) Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например: Агафон, Филат, Федора, Фекла и проч., употребляются у нас только между простолюдинами. (Прим. А. С. Пушкина).

↑ 27) Девичья — помещение для крепостных девушек в барском доме.

↑ 28) Горелки — подвижная игра.

↑ 29) Ричардсон (1689 – 1761) — английский писатель-сентименталист, автор широко известных романов ("Памела, или Вознагражденная добродетель", "Клариса Гарлоу" и "Грандисон"), которыми зачитывалась русская публика в конце XVIII – начале XIX вв.