Сказка о купце и духе (1001 ночь. Арабские сказки)

Книга «1001 ночь. Арабские сказки», перевод Салье Михаила Александровича (1899 – 1961).

Сказка о купце и духе (1)

Шахразада сказала: "Рассказывают, о счастливый царь, что был один купец среди купцов, и был он очень богат и вел большие дела в разных  землях. Однажды он отправился в какую то страну  взыскивать  долги,  и  жара одолела его, и тогда он присел под дерево и, сунув руку в седельный  мешок, вынул ломоть хлеба и финики и стал есть финики с  хлебом.  И,  съев финик, он кинул косточку - и вдруг видит: перед ним ифрит высокого  роста, и в руках у него обнаженный меч. Ифрит приблизился к купцу и  сказал ему: "Вставай, я убью тебя, как ты убил моего сына!"

- "Как  же  я  убил твоего сына?" - спросил купец. И ифрит ответил: "Когда ты съел  финик  и бросил косточку, она попала в грудь моему сыну, и он умер в ту же  минуту".

- "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!  -  воскликнул купец. - Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого, великого! Если я убил твоего сына, то убил нечаянно. Я хочу, чтобы ты  простил меня!"

- "Я непременно должен тебя убить", - сказал джинн и  потянул купца и, повалив его на землю, поднял меч, чтобы ударить  его.  И  купец заплакал и воскликнул: "Вручаю свое дело Аллаху! - и произнес:
   Два дня у судьбы: один - опасность, другой - покой;
   И в жизни две части есть: та ясность, а та печаль.
   Скажи же тому, кто пас превратной судьбой корит:
   "Враждебна судьба всегда лишь к тем, кто имеет сан.
   Не видишь ли ты, как вихрь, к земле пригибающий,
   Подувши, склоняет вниз лишь крепкое дерево?
   Не видишь ли - в море труп плывет на поверхности,
   А в дальних глубинах дна таятся жемчужины?
   И если судьбы рука со мной позабавилась
   И гнев ее длительный бедой поразил меня,
   То знай: в небесах светил так много, что счесть нельзя,
   Но солнце и месяц лишь из-за них затмеваются.
   И сколько растений есть, зеленых и высохших,
   Ко камни кидаем мы лишь в те, что плоды несут.
   Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
   И зла не страшился ты, судьбой приносимого.
   А когда купец окончил эти стихи, джинн сказал ему: "Сократи твои  речи! Клянусь Аллахом, я непременно убью тебя!" И купец сказал:  "Знай,  о ифрит, что на мне лежит долг, и у меня есть много денег, и дети, и жена, и чужие залоги. Позволь мне отправиться домой, я отдам долг каждому, кому следует, и возвращусь к тебе в начале года. Я обещаю тебе  и  клянусь Аллахом, что вернусь назад, и ты сделаешь со мной, что захочешь. И Аллах тебе в том, что я говорю, поручитель".
   И джинн заручился его клятвой и отпустил его, и купец вернулся в свои земли и покончил все свои дела, отдав должное, кому следовало. Он  осведомил обо всем свою жену и детей, и составил завещание, и прожил с  ними до конца года, а потом совершил омовение, взял под мышку свой  саван  и, попрощавшись с семьей, соседями и всеми родными, вышел, наперекор самому себе; и они подняли о нем вопли и крики. А купец шел, пока не  дошел  до той рощи (а в тот день было начало нового года), и когда он сидел и плакал о том, что с ним случилось, вдруг подошел к нему престарелый старец, и с ним, на цепи, газель. И он приветствовал купца и пожелал ему  долгой жизни и спросил: "Почему ты сидишь один в этом месте, когда здесь обиталище джиннов?" И купец рассказал ему, что у него случилось с ифритом,  и старец, владелец газели, изумился и воскликнул: "Клянусь Аллахом, о брат мой, твоя честность истинно велика, и рассказ твой изумителен, и будь он даже написан иглами в уголках глаза, он послужил бы назиданием для  поучающихся!"
   Потом старец сел подле купца и сказал: "Клянусь Аллахом, о брат  мой, я не уйду от тебя, пока не увижу, что у тебя случится с этим ифритом!" И он сел возле него, и оба вели беседу, и купца охватил страх  и  ужас,  и сильное горе, и великое раздумье, а владелец газели был рядом с  ним.  И вдруг подошел к ним другой старец, и с ним две собаки, и поздоровался (а собаки были черные, из охотничьих), и после приветствия он  осведомился: "Почему вы сидите в этом месте, когда здесь обиталище  джиннов?" 

И  ему рассказали все с начала до конца; и не успел он  как  следует  усесться, как вдруг подошел к ним третий старец, и с ним пегий мул. И старец  приветствовал их и спросил, почему они здесь, и ему рассказали все  дело  с начала до конца, - а в повторении нет пользы, о господа мои, - и он  сел с ними. И вдруг налетел из пустыни огромный  крутящийся  столб  пыли,  и когда пыль рассеялась, оказалось, что это тот самый джинн, и в  руках  у него обнаженный меч, а глаза его мечут искры. И, подойдя  к  ним,  джинн потащил купца за руку и воскликнул: "Вставай, я убью тебя, как  ты  убил мое дитя, последний вздох моего сердца!" И купец зарыдал и  заплакал,  и три старца тоже подняли плач, рыданья и вопли.
   И первый старец, владелец газели, отделился от  прочих  и,  поцеловав ифриту руку, сказал: "О джинн, венец царе"! джиннов! Если я расскажу тебе, что у меня случилось с этой газелью, и ты сочтешь мою повесть удивительной, подаришь ли ты мне одну треть крови этого купца?" -  "Да,  старец, - ответил ифрит, - если ты мне расскажешь историю и  она  покажется мне удивительной, я подарю тебе треть его крови".