С хозяина начинать («Крылатые слова», Максимов С.В.)
С хозяина начинать, книга «Крылатые слова» (1899 г.) писателя и исследователя русского языка Максимова Сергея Васильевича (1831 – 1901).
С хозяина начинать
Таков обычай при угощениях водкой и всякими крепкими напитками на всем бесконечном протяжении православной Руси, — похвальный обычай, требуемый вежливостью и приличием. Русская подлинность его и вообще древность происхождения сомнительны, как и обычай чокаться, заимствованный у европейцев. В старину на Руси пили круговую: из одной чаши мед, из одной чарки зелено вино, при чем как будто даже вежливо было доказывать небрезгливость и побратимство, подобное "из одной печи хлеб есть, из одной чашки щи хлебать" и т. п. Чокались, т. е. постукивали, тихо поколачивал хрупкими вещами, чокались кружками с давней старины, а со введения христианства, чокались пасхальными красными яичками. Начали постукивать рюмками, стаканами и бокалами, когда принимались пить за здоровье друг друга, за присутствующих и отсутствующих, за умерших и имеющих родиться, "за всех и за вся православные христианы". При этом чокнутся и поцелуются, а стало быть и побратаются, т. е. подружатся братски навек. По этим поводам и та большая стопа, и та ендова, из которых поочередно пили, называлась "братиной" и "побратиной".
Побратимство в старину, и в нашем народе, делалось не шутя и обставлялось важными обрядами: обыкновенно молились в избе — перед иконой, в чистом поле (как сказывают былины про богатырей) — на восход солнца, либо на тельник (шейный крест). Затем обнимались и давали друг другу зарок на вечную дружбу и клятву на взаимную помощь во всех подходящих случаях жизни. Затем менялись крестами и делались "крестовыми", как бы родными братьями. Обычай этот твердо держался не так давно и был свят и нерушим, как мы уже имели случай доказать и рассказать.
Обычай чокаться между прочим объясняют тем желанием, чтобы все пять чувств принимали участие при дружеской выпивке и пожелании здоровья и всяких успехов. Четыре чувства обязательно участвуют, как зрение, обоняние, вкус и осязание. Недостает места для участия с товарищами пятому живому чувству — слуху. Чок в бочок его выручает, примиряет с прочими и оправдывает перед ними.
Удобно чокаться и побратимить в тех случаях, когда каждый свою чарку держит, из своей чашки пьет (как староверы-федосеевцы). Как же поступать, когда на всех одна чарка и наливает ее сам хозяин подносит первому гостю? Всегда этот упирается, зная обряд и порядок, и охотно чванится, и притворно ломается, отстраняя наружной стороной кулака правой руки налитой сосуд, кланяясь и прося "начинать с хозяина". Только старинные остряки улавливали тот момент, когда уламывался спесивый и протягивал уже руку: неожиданно и быстро опрокидывали они на лоб себе "стыдливую рюмку", рассчитывая на скрытное, но несомненное легкое неудовольствие от шутливого обмана. Конечно, при этом всякий счел бы себе в обиду и, в лучшем случае, нашел бы неприличным, если бы хозяин наливал и потчивал его "через руку", т. е. оборотя кулак пальцами кверху (что неприлично).
Хотя "чокаться" и коренное русское (по звукоподобию) слово, но есть основание предполагать, что обычай "начинать с хозяина" — не старинный русский, а произошел в более поздние времена, — по крайней мере, в народе подслушана нижеследующая историческая легенда.
Петр Великий сидел раз в одной незнакомой компании и спросил соседа справа:
— Ты кто такой?
— Я — дворянин такой-то.
— А ты? — спросил он соседа слева;
Тот оказался таким же дворянином. А как спросил он третьего, то и подучил в ответ, что этот не только не дворянин, а даже вор. Царь Петр отозвал того вора и сказал ему:
— Будь ты моим братом и поедем вместе.
— Куда же нам ехать?
— Поедем в государев дом: тут казны неведомо что. На возах ее не увезешь.
Вор рассердился и сказал:
— Как же ты, братец, Бога не боишься? — Кто нас поит и кормит и за кем мы слывем, и хочешь ты на него посягнуть. Я знаю, куда лучше ехать: — поедем к большому боярину. Лучше взять у него, а не у государя.
Пришли они к "большому" боярину, богатому и спесивому.
— Постой, говорит вор: — я пойду во двор и послушаю, что там говорят.
Вернулся он и сказывает:
— Нет, брат, дурно говорят: хотят звать завтра царя кушать, и хотят водку дурную и злую подносить. Не хочу никуда ехать, домой пойдем.
Царь и спрашивает:
— Где же, братец, нам с тобой видеться?
— Увидимся завтра в соборе.
Как они пришли в собор, так и увидал вор, что царя просят кушать, и услыхал, что он велел просить и того человека-побратима своего. Его стали просдть, и неспесивый поехал со всеми вместе.
Говорит вор царю:
— Первую чарку станут подносить, — ты ее без меня не пей.
Когда стали подносить, то царь и сказал:
— Я прежде хозяина умирать не хочу: пущай прежде хозяин сам попробует — выпьет.
Как только хозяин выпил, то его и разорвало.
"Знать, с этова-то первые-то чарки прежде хозяина и не пьют".
Таким образом попробовал заключить свой рассказ воронежского гарнизона елецкого полка бывший сержант Михайло Петров, в 1744 году, на тему: "первой чарки прежде хозяина никогда не пьют: какову чашу нальешь и выпьешь, такову и гости". Слыхал он от старых людей то (что мы сейчас также услыхали), а самого Петрова, за такие продерзостные слова, били кнутом и, с вырезанием ноздрей, послали в Сибирь на житье вечное. Не слушай народных легенд, а тем паче не пересказывай их. Сказалось крылатое горячее "слово", и свершилось мучительное кровавое "дело".
Екатерина II сказала запретительное слово на "слово и дело" и одним этим подвигом могла бы заслужить историческую память и уважение потомства. 19-го октября 1762 года объявлен всенародно всемилостивый указ, в котором, между прочим, было сказано: "Ненавистное изражение, а именно "слово и дело", не долженствует значить отныне ничего, и мы запрещаем не употреблять оного никому. А если кто употребит отныне в пьянстве или в драке, или избегая побоев и наказания, таковых наказывать тотчас так, как от полиции наказываются озорники и бесчинники".
Дополнительно
Максимов Сергей Васильевич (1831 – 1901)
«Крылатые слова» (1899 г.)