Слова, которые написаны на памятнике французскому генералу Камбронну (1770 – 1842) — La garde meurt et ne se rend pas! (фр.). Считается что эти слова он произнес на поле сражения при Ватерлоо (18 июня 1815 г.).
В то же время, Камбронн, был тяжело ранен и попал в плен в этом сражении. Впоследствии (в 1835 г.) он отрекся от того, что говорил эту фразу. Несмотря на это, на могиле генерала в его родном городе Нант написаны эти слова (захоронен в 1845 г.).
В свое время, по поводу авторства фразы "La garde meurt et ne se rend pas!" газетами проводилось целое расследование. Один из солдат Камбронна — Антуан Дело, воевавший с ним, утверждал, что генерал сказал эти слова дважды и они были подхвачены другими гренадерами (Larousse P. Fleurs historiques, Paris).
Но сыновья убитого под Ватерлоо полковника Мишеля утверждали, что фразу сказал их отец, перед своей гибелью, что подтверждалось и свидетельскими показаниями.
Газетное расследование не привело к определенному результату.
Впервые о «легендарных словах Камбронна» сообщил в газете «Independent» (19 июня 1815 г.) журналист Ружмон (возможно он и есть ее автор). Популярной эта фраза стала благодаря художнику Шарле (1792 – 1845). Он сделал фразу La garde meurt et ne se rend pas! подписью к своей литографии «Гренадер при Ватерлоо» (1817), которая впоследствии разошлась в многочисленных оттисках по всей Франции.
✍ Примеры
Толстой Лев Николаевич (1828 – 1910)
«Набег» (1852 г.). Из описания действий капитана Хлопова во время нападения горцев на русские войска (10):
"Француз, который при Ватерлоо сказал: «La garde meurt, mais ne se rend pas» («Гвардия умирает, но не сдается» (фр.)),— и другие, в особенности французские герои, которые говорили достопамятные изречения, были храбры и действительно говорили достопамятные изречения; но между их храбростью и храбростью капитана есть та разница, что если бы великое слово, в каком бы то ни было случае, даже шевелилось в душе моего героя, я уверен, он не сказал бы его: во-первых, потому, что, сказав великое слово, он боялся бы этим самым испортить великое дело, а во-вторых, потому, что, когда человек чувствует в себе силы сделать великое дело, какое бы то ни было слово не нужно. Это, по моему мнению, особенная и высокая черта русской храбрости; и как же после этого не болеть русскому сердцу, когда между нашими молодыми воинами слышишь французские пошлые фразы, имеющие претензию на подражание устарелому французскому рыцарству?."