⛳ Малая Никитская улица, дом 6/2 (Москва, центральный округ).
🚇 м. "Тверская", м. "Пушкинская", м. "Арбатская".
☎ +7 (495) 697-32-41 (запись на экскурсию)
Дом-музей советского писателя Максима Горького (1868 – 1936).
Писатель Максим Горький жил в этом доме с 1931 по 1936 годы, после его возвращения из Италии. Здесь он написал пьесу "Егор Булычов и другие", роман "Жизнь Клима Самгина". В этой квартире велась подготовка к I съезду писателей, решались вопросы развития советской литературы. В 1935 году Максима Горького посетил французский писатель Ромен Роллан (мемориальная доска).
Дом музей был открыт в 1965 году. В экспозиции представлены личные вещи писателя, его кабинет.
Кстати, у Горького было три совершенно одинаковых кабинета: в Санкт-Петербурге, в Крыму и в Москве.
В музее портрет Горького работы Бориса Григорьева.
Так, на рабочем столе можно увидеть много карандашей. Оказывается Максим Горький использовал в работе сразу много карандашей — ими он делал пометки и, в зависимости от цвета или толщины, они несли разную смысловую нагрузку для писателя.
В огромной библиотеке можно посмотреть книги, которые читал Максим Горький.
На стене в кабинете висит картина богоматери с младенцем Иисусом. Это копия, сделанная известным художником. Максим Горький хотел приобрести картину у этого художника, но тот сначала отказал, а позже, познакомившись поближе с писателем, подарил ему картину.
Максим Горький был страстным коллекционером. Он собирал китайские нецки, монеты, оружие, картины и т.д. В экспозиции музея можно посмотреть его коллекцию.
На втором этаже музея фотографии Горького, письма, документы, шаржи, а также членский билет № 1 союза писателей СССР.
Здесь же находится предсмертная записка писателя.
Известно, что Максим Горький не понимал, только что появившийся джаз, и даже раскритиковал его в статье "О музыке толстых" (1926). Он был не одинок в таких оценках джаза в то время.
Здание музея
Здание музея было построено знаменитым Шехтелем Фёдором Осиповичем (1859 – 1926) в 1902 году для миллионера Сергея Рябушинского (издателя символистского журнала «Золотое руно»). Интерьер здания составлен в морской тематике. Одной из главных достопримечательностей здания — светильник у подножия мраморной лестницы. Лестница стилизована под морскую волну, на гребне которой и находится светильник.
В доме знаменитая «тающая» лестница, витражи, наверху — старообрядческая домовая церковь-часовня. Мозаики по рисунку Шехтеля выполнены петербуржской фирмой Владимира Фролова. Горький, почти не изменил интерьер здания.
В литературе
Раневская Фаина Георгиевна (1896 – 1984)
"Разговоры с Раневской" (Глеб Скороходов, 2004), глава "Создание Шехтеля":
"Неплохо устроили великого пролетарского писателя, поселили его в особняке самого богатого в Москве человека — миллионера Рябушинского, — усмехнулась она возле роскошного сооружения Шехтеля, о котором не раз говорила с восторгом. — На мой вкус, здесь каждый сантиметр — произведение искусства!
Мы вошли в садик, окруженный высоким деревянным забором, через узкую калитку откуда-то сбоку.
— Шехтель, как вы догадываетесь, этой деревянной стены не проектировал — ею огородили «великого» от его народа, чтобы, не дай бог, кто-нибудь увидел, как живет основоположник социалистического реализма! — Ф. Г. вдруг остановилась и, взмахнув рукой, что называется, отрезала: — Все! Больше о политике ни слова! Мы уже так испорчены, что разучились просто наслаждаться искусством. Не хочу, не хочу больше знать ни кто здесь жил, ни кем был Шехтель. Вот есть создание архитектора, гения. И больше ничего. Ничего другого знать и не надо!
Мы молча глядели на дом, на майолику, которой были украшены его стены, на окна, каждое из которых не повторяло другое.
— Не странно ли, что русского художника так тянуло к экзотике? — заметила Ф. Г. — Смотрите, ни одного полевого цветочка. Только лилии, бегонии, ирисы, аспарагус и вот эти растения, что бывают в прудах. И все будто стекает. Окна, посмотрите, как растекаются — ни одного острого угла. И изгородь Шехтеля — ее с этой стороны видно—тоже такая же. В этом что-то было: или тяга к тому, чего вокруг нет, или ощущение неустойчивости жизни. Течет и течет — не остановишь…"
"Взгляните только на эту лестницу: другой такой нет. Эта волна, скатывающаяся со второго этажа, ее всплеск такой высокий, необычная лампа на его гребне, как выброшенная из пучины ракушка, — я сейчас заговорю стихами! — но кто увидит это хоть раз, запомнит навсегда."
"— Этот стол вам знаком и абажур тоже — на этой дурацкой картине, где Горький читает Сталину и подручным «Девушку и смерть», все изображено с доскональной точностью. Сколько раз мы сидели с Толстой за этим столом в гостях у Пешковой. И тепло всегда было, и сытно, и стол она вела, как самый опытный лоцман."
"А вот это окно видело страшную сцену, — Ф. Г. подошла к подоконнику, оперлась на него руками и как-то сразу сгорбилась. — Вот так здесь стоял Горький, когда его любимый сын Максим застал его в постели со своей женой, в ужасе скатился с лестницы, выскочил в сад и повалился на снег, рыдая. Без пальто, без пиджака — в одной рубахе. А Алексей Максимович стоял у окна, смотрел в сад, плакал и ничего не видел. У Максима температура подскочила до сорока двух — спасти его не удалось."